про рассказ о родах

[mwk]

Часть третья - роды
В пятницу, 31 августа, Мишка зашел к нам на обход. Когда я легла на спину, мой живот напрягся и приобрел совершенно фантастический вид – скособоченный вправо и три больших бугра в разных местах. Мишка обалдело потрогал мой живот, бормоча под нос: «Ой, недолго осталось, ой, уже скоро…». Была назначена окончательная дата кесарева – 6 сентября. В субботу мне вынули из вены очередной катетер после капельницы, а кровь не останавливается. Держу ватку полчаса, разгибаю руку – кровь спокойно течет. Еще подержала, зачиталась, посмотрела на часы – прошло уже полтора часа. Разгибаю руку – кровь все так и течет. «Что за нафиг?» – подумала я и пошла в процедурный. Еще минут сорок с перекисью и спиртом результата не дали, впрочем, один эффект мы все же получили – сожгли мне немного кожу. В конце концов, старшая медсестра сходила наверх к операционным сестрам и выпросила у них хирургическую губку. Ура, помогло. Было бы обидно истечь кровью из дырочки от катетера. Но в свете предстоящей операции происшествие мне не понравилось. Я решила в понедельник пожаловаться Мишке. Гемостаз вроде был нормальный, но что-то же не то с моей свертываемостью.
В воскресенье я сбежала домой, и там мы с мужем впервые за беременность разругались в пух и прах. Дошли буквально до решения о разводе. Тут то ли организм уже решил рожать, и оттого мои нервы ни к черту были, то ли наоборот, от нервов роды запустились, уже и не разберешь. Прорыдав всю дорогу до роддома, я вручила Тане дыню и почувствовала неладное… От предложения съесть дыню я, мучимая смутными догадками, оказалась. Живот подозрительно потягивал. Он, впрочем, последние две недели только и делал, что потягивал, давил, мешал и т.д. Поэтому я прилегла, приговаривая пузу: «нет, только не сегодня, сегодня Мишки нет». Таня возмущенно вторила мне: «Нет, не надо сегодня! Я что, одна останусь? И Мишки сегодня нет!». В палате нас действительно осталось двое, в отделении тоже было как-то пустынно. Спустя полчаса я поняла, что это, похоже, ОНО. Помня о своих первых родах, я успокаивала Таньку: «не бойся, до утра не рожу!». Но на всякий случай попросила ее позвать дежурного врача. В тот вечер в нашем отделении из медперсонала была только наша «звезда» Лейла, вот уж повезло, так повезло! Прошло некоторое время, тишина. «Похоже, Лейла забыла позвать врача» - говорю я Тане. «Да не может быть!» - отозвалась она, но все же пошла еще раз. «Эта коза забыла позвать врача!» - возмущенно крикнула Таня, вернувшись. Тут уж явилась и сама Лейла с песнью о том, что врача она без КТГ звать не будет. Посидев на КТГ, я обнаружила под собой мокрое пятнышко. «Все!» - констатировала я, Танька печально кивнула головой. Придя в палату, я успела только подойти к кровати, как из меня хлынул поток воды. У Тани был шок, причитая, она схватила операционные чулки и начала их на меня натягивать. Тут явился дежурный врач – тот самый, что принимал меня в приемном отделении. Я взгромоздилась на кресло, он сунул руку и в ужасе (да-да, я всех повергаю в ужас) воскликнул: «Там ГОЛОВА! Четыре пальца!!!». Как всегда не вовремя мне захотелось в тон ему ответить: «Да Вы что, доктор, откуда ТАМ голова?».
Потом все по расписанию – клизма, прыгающая под дверью туалета Лейла, каждые 30 секунд спрашивающая: «Ну, что там у тебя, все нормально?». Ненавижу схватки на унитазе еще со времен первых родов! В операционную я уже ковыляла согнувшись в три погибели. И вот я уже лежу на операционном столе, голая, распятая, руки-ноги прикованы, живот после отхода вод стал еще более скособоченным и странным на вид. Меня уже колбасило конкретно. Появилась физиономия этого дежурного врача, он пытался меня обличить, что схватки у меня уже как минимум полдня, а я просто не сообщала об этом. Как доказать, что я не верблюд, я не знала, поэтому промолчала. Зато он не смолчал: «У нас не осталось ни одного свободного аппарата искусственного дыхания. Вот если бы Вы сказали раньше, то мы успели бы Вас отправить в другую больницу. А так, будем надеяться, что они задышат сами». И ушел, а мне так захотелось плюнуть ему в рожу! Ведь пнуть прикованной ногой никак не получится, вот они зачем приковывают, оказывается. Еще хотелось материться, что за долбанный перинатальный центр, в котором нет самого необходимого! И зачем он мне это сказал? Кто ж знал, что у меня так стремительно начнутся роды, в первый раз шейка открылась на один палец за 17 с лишним часов мучительнейших схваток. А тут так – чуть потянуло, и через полчаса понеслось уже по полной.
Схватки начались почти беспрерывно, страшно болезненные. Я мотала головой из стороны в сторону (мне так легче было), и дышала как загнанная собака. Где-то над ухом слышала женский голос: «Как они у Вас там лежат?». «Слепая, что ли?» - раздраженно думала я – «там же все видно». И не отвечала, не до нее было. Слышала и краем глаза видела, как тот дежурный врач орет и бегает по операционной, физия красная, рыже-седые волосенки дыбом: «Бл-ь!!! Вы там ох-ли что ли? У меня сейчас тройня сама родится!!! Где документы, бл-ь, на х…..» ну и далее по тексту, еще и про неонатологов что-то «доброе» было. Последнее помню – нависающее лицо анестезиолога, опускающаяся дыхательная маска, голос – «Вы меня слышите?». И все. Провал. Никаких тебе веселых глюков как от первого в моей жизни общего наркоза, когда я попала в кубический мир, и кубические существа требовали от меня принять кубическую форму, а я, пугая санитаров, толкающих каталку, и потом соседок по палате, махала руками и ногами, пытаясь принять эту самую форму.
Далее я не то, чтобы очнулась, я слегка вынырнула из черноты, так как меня настойчиво теребили. Знакомая до омерзения реанимация. Нависающие лица, смутно знакомые – анестезиолог, тот врач, какие-то женщины… Бубнящие сквозь вату голоса, что-то настойчиво спрашивающие. Чтобы отвязались, я попыталась ответить, но смогла только прохрипеть – в горло как будто лезвий натолкали. Опять чернота, и снова меня теребят, врач прыгает по моему животу, капец как больно! Медсестра все время смотрит мою пеленку между ног, но я на нее почти не реагирую. Чернота, и снова прыгают по животу – женщина, припоминаю, видела ее в нашем отделении. И так много раз подряд. Помню лицо анестезиолога, он рассказал мне, что я потеряла много крови. Собравшись с силами, я прохрипела: «А как дети?». Он и рассказал мне про вес, что сами задышали, сейчас в отделении выхаживания. Я успокоилась и снова нырнула в черноту, там было легче. Более-менее я пришла в себя часам к 8-9 утра. В горле нестерпимо саднило, оказалось, что это от трубки (эндотрахеальный наркоз). Я кашлянула… Почему все эти толпы людей, мучавших меня всю ночь, даже не упомянули о кашле? Почему я, идиотка, не прочитала о послеоперационном периоде? Уже потом я прочитала, что кашлять можно, только зажав шов руками. А тогда… мир померк, проявившись фотонегативом, и замерев на бесконечность неподвижно и в полной тишине. Стремительно сменив негатив, нахлынула боль, нет, не так, БОЛЬ! Я даже не знала, что бывает так больно. Дайте мне наркоза на неделю! Сколько раз я мечтала об этом в течение недели после операции. Когда ко мне вернулась возможность дышать, я подумала о всех тех женщинах, что сами просят себе кесарево «чтобы не мучиться» во время родов. Боже мой, дайте мне три раза родить самой! Впрочем, мой случай был осложненный, потому мне было хуже, чем после обычного кесарева. Но кашлять все равно хотелось нестерпимо! Как я только не изощрялась, пытаясь кашлянуть, не шевеля животом. В обычном состоянии об этом даже не задумываешься, но, оказалось, кашлянуть без участия живота практически невозможно, вот такая печаль. Я кряхтела, пыхтела, извивалась. Потом я устала лежать на спине и захотела перевернуться на бок… Твою дивизию! В то утро меня посещали на редкость неудачные идеи. Знакомый фотонегатив, здравствуй, боль! Через часок медсестра предложила мне сесть, даже не буду описывать, каких усилий мне это стоило.