Часть третья – послеродовое отделение и отделение 2-го этапа выхаживания
К полудню меня загрузили на каталку и повезли в послеродовое, там сгрузили на кровать и ушли. В палате еще три пустые койки, тишина и пустота. Созвонилась с Таней, попросила купить мне послеродовой бандаж. Пока ждала, решила встать и походить, как советовали врачи. Минут 10 я пыталась сесть, теперь я очень понимаю перевернутых жуков и буду им помогать. Еще одно «почему» появилось в моей голове – почему в реанимации есть кровати-трасформеры с ручкой для подтягивания полудохлого тельца, а в послеродовом нет? Наконец усилием воли я стащила себя с кровати, зажав изо всех сил живот двумя руками, скрючившись как гоблин, на полусогнутых трясущихся ногах, сопя как дикий ежик от напряжения, я прошаркала по палате круг диаметром метра 2. Тут открылась дверь и вошла Таня. Из ее рук выпал пакет с бандажом. «Бл..я-а-а…» - только и сказала она – «я такого еще не видела!». Только тут я, проследив направление ее взгляда, посмотрела вниз на ноги – там все-все до кончиков пальцев было покрыто засохшей кровью, все мои операционные чулки были пропитаны ею. «Ты же вся зеленая!» - не унималась Танька. Зеленая-не зеленая, да хоть фиолетовая в крапинку! Еще минут 5 я пыталась лечь и не завизжать от боли.
Потом начали подселять соседок, у одной дочка, у другой сын. И только возле моей кровати уныло стоял пустой пластиковый контейнер. Очень угнетала мысль о том, что я не видела, как они выглядят, ведь даже на узи мне ни разу не показали их лица – они все спинками кверху лежали.
Спустя какое-то время зашла женщина-врач, которую я смутно припоминала на своей операции. «Здравствуйте, это я Вас оперировала» - начала она. Потом выяснилось, что она только ассистировала, ну да ладно. «У Вас была большая кровопотеря, больше литра, и вообще-то это показание к удалению матки» - жизнерадостно продолжила она – «но мы Вам сохранили ее. У Вас практически вся матка была занята плацентами, оставался только маленький кусочек размером с полладони – вот он как раз и сократился, а вся остальная поверхность – нет. Долго не могли остановить кровотечение, в результате нанизали всю матку на нитки и стянули. Поэтому Вы, как пойдете на УЗИ, не пугайтесь, Ваша матка сейчас похожа на докторскую колбасу, перетянутую веревочками». Я обалдело кивнула. «Так что Вы еще сможете иметь детей» - сказала она настойчиво – «У Вас есть еще дети?». Я ответила, что есть. «Мальчик?» - с надеждой спросила она. «Нет, девочка» - ответила я. «А-а-а… Ну, тогда Вы вряд ли еще будете рожать…» - разочарованно протянула она. Еще раз представилась, и ушла. «Мне показалось, или она таким незатейливым способом намекала на вознаграждение?» - вслух подумала я. «Нам тоже так показалось» - хором ответили соседки. Подумав хорошенько, и сопоставив все факты, меня осенило – и почему тот врач орал матом на всю операционную про документы, и почему матку мне не удалили, хотя по их правилам следовало это сделать, а не рисковать, строча мне оборки из матки и всю ночь потом надо мной трястись – прекратится кровотечение или нет. Вот они в реанимации и прыгали по моему животу. А причина в том, что перед операцией мне не дали подписать согласие. Вот было им весело, когда в процессе из меня вытекают реки крови, матка не сокращается, а подписи моей нет. То ли я отброшу коньки, то ли удалить мне орган, а документов нет. С любой стороны они виноваты будут. А тут еще свертываемость моя – за день до этого у меня несколько часов кровь из маленькой дырочки от катетера текла не останавливаясь. Первый раз мне стало страшно – если бы я умерла, то кому нужны мои дети? Я еще вспомнила, как в начале беременности, когда я дочке еще не говорила ничего, она подходила ко мне, обнимала и рыдала: «мне тебя жалко!»
Я в ответ улыбалась: «Почему тебе меня жалко?» «Я боюсь, что ты умрешь!» - еще громче ревела дочка. Может, чувствовала что-то?
Потом, часов в 6 вечера, ко мне зашла врач моих малышей. Она мне рассказала про их состояние, что дышат сами, лежат в закрытых кювезах, один из них хорошо сосет, другой совсем не сосет и его кормят через зонд.
«Можно ли мне их увидеть?» - спросила я.
«Можно, когда будете в состоянии дойти» - ответила она и ушла. Я решила потренироваться, собралась с силами и сходила в туалет. Ну, не то, чтобы сходила, скорее, проковыляла, но главное же результат! Часов в 8 я решила, что в состоянии дойти до отделения выхаживания. Затянув бандаж, я сползла с кровати, скрючившись, зажала обеими руками живот и на полусогнутых пошаркала на другой этаж. Долго ли, коротко ли, но добралась я до ординаторской отделения 2-го этапа выхаживания. Не помню, как звали нашего врача, какое-то заковыристое восточное ФИО, поэтому буду звать ее «наш врач». Так вот, наш врач как раз дежурила. Услышав шарканье и сопенье (это я от напряжения), она подняла голову и опешила. «Вы, что, смогли сами дойти??? Почему Вас отпустили одну? А если бы Вы свалились в коридоре? С Вашими-то осложнениями!» - набросилась она на меня с возмущением. Не слушая мои вялые попытки отбиться, она схватила телефон и начала кричать на медсестер послеродового отделения, требуя немедленно явиться. Сменив гнев на милость, она таки провела меня в палату интенсивной терапии. В трех закрытых кювезиках лежали три худосочных малыша в огромных подгузах. Такие малюсенькие, тощенькие, так их жалко стало! За мной пришла молоденькая медсестра и мы поковыляли обратно. «Ой, как Вы вообще встали?! Да еще так далеко ушли? Вы, наверное, спортсменка?» - восхищенно округлила она глаза. «Нет», - ответила я – «мне очень хотелось увидеть детей». Я не видела, как они родились, и мне было очень трудно принять, что это все мое. Ночью я слушала крики соседских детей, и в глубине души меня они очень возмущали. Нет, я, конечно, понимала, что это глупо и неправильно. Но, помимо воли, грызла мысль, или, скорее, подсознательное ощущение – «Ну надо же, такой толстый, лежит с мамой и еще и орет. А мои там такие худые и несчастные, лежат совсем одни. Плачут, наверное, а никто к ним не подходит».
Послеродовое мне совсем не понравилось, да, там ремонт, душ-туалет на две палаты, но с врачом категорически не повезло. Мадам звали Диана Абдуловна, фамилию не помню. Мерзкая баба, ни разу не посмотревшая ни послеродовые выделения, ни шов, ни результаты анализов, ни матку ни у одной у пациенток. «Я бы вас всех через час после родов повыписала» - любила повторять она. Я там пролежала 7 дней, хотя Абдуловна пыталась меня выписать в пятницу. «Вы же сказали, что с моими осложнениями не меньше 7 дней надо лежать» - удивилась я. «Да, правильно, 7 дней уже прошли» - ответила она. «Как же прошли, когда сегодня пятница, а я сюда попала в понедельник?» - воззвала я ее к элементарной логике. «Прошли» - упорствовала она, и, к моему удивлению, начала загибать пальца – «понедельник – это раз, вторник – это два…». Досчитав до пятницы, она с изумлением посмотрела на пять зажатых пальцев. М-да, дама высокого интеллектуального развития. Хорошо, что на выписку меня пришла осматривать вменяемая дежурный врач.
Эпилог
Я рада, что все закончилось хорошо, что мои мальчишки родились с почти нормальным весом, что задышали сами, что мне остановили кровотечение. Через две недели Артему убрали зонд и он начал есть сам, а его двоих братьев выписали домой. А еще через неделю и его выписали. Сейчас по ним и не скажешь, что они были такие маленькие и недоношенные.
Ответ с цитатой
Сообщение от mwk
но врачиха такая "добрая" тебе попалась))))
