Ёлка
30.03.2013, 22:34
*****
А вот еще, когда она просыпается ночью и плачет – все реже, но бывает – и тогда подскакиваешь со стула и, путаясь в недонадетых тапках, колченого скачешь по долгому коридору, и впадаешь в темную спальню с яркого электричества.
В квадрате падающего отсвета видно только переминающиеся за решеткой кроватной спинки ножки в полосатых розово-сиреневых пижамных штанцах, до пояса, и в вышележащем мраке лишь чуть угадывается хнычущая мордаха (рядом иногда топчется, пытаясь утешить, папа, ему было ближе прибежать с кухни, но она его даже не слышит)
И все это единое быстрое и длинное движение, когда с порога шагаешь одним длинным гимнастическим шагом, одновременным нырком рук выхватывая её из кроватки как толстенькую круглую морковку из грядки или ведерко из колодца, и в конце этой дуговой траектории она приземляется на меня сразу в такой отработанный хват, как будто мы акробатический дуэт, гастролирующий с этим номером лет десять, плотно схлопывается на мне как растение росянка, поймавшее слона, и немедленно ныряет головой под мой подбородок, утыкаясь носом в ключицу и затихает, сразу, умиротворенно, или постепенно, считая необходимым подробно нажаловаться, но уже с очевидно схлынувшей ажитацией.
И засыпает потом у меня на животе, свесив по сторонам четыре расслабившихся и раскрывшихся сонно осьминожкиных щупальца, умостив голову на моем плече, а я обнимаю её за спинку и под попу, чтобы она точно знала в своем наплывающем сне, что мама тут и вокруг только мама, целую тихонько влажноватый жаркий затылок и думаю, что вот когда люди ищут свое место в жизни, так вот оно это место. Вот оно.
****
А вот еще, когда она просыпается ночью и плачет – все реже, но бывает – и тогда подскакиваешь со стула и, путаясь в недонадетых тапках, колченого скачешь по долгому коридору, и впадаешь в темную спальню с яркого электричества.
В квадрате падающего отсвета видно только переминающиеся за решеткой кроватной спинки ножки в полосатых розово-сиреневых пижамных штанцах, до пояса, и в вышележащем мраке лишь чуть угадывается хнычущая мордаха (рядом иногда топчется, пытаясь утешить, папа, ему было ближе прибежать с кухни, но она его даже не слышит)
И все это единое быстрое и длинное движение, когда с порога шагаешь одним длинным гимнастическим шагом, одновременным нырком рук выхватывая её из кроватки как толстенькую круглую морковку из грядки или ведерко из колодца, и в конце этой дуговой траектории она приземляется на меня сразу в такой отработанный хват, как будто мы акробатический дуэт, гастролирующий с этим номером лет десять, плотно схлопывается на мне как растение росянка, поймавшее слона, и немедленно ныряет головой под мой подбородок, утыкаясь носом в ключицу и затихает, сразу, умиротворенно, или постепенно, считая необходимым подробно нажаловаться, но уже с очевидно схлынувшей ажитацией.
И засыпает потом у меня на животе, свесив по сторонам четыре расслабившихся и раскрывшихся сонно осьминожкиных щупальца, умостив голову на моем плече, а я обнимаю её за спинку и под попу, чтобы она точно знала в своем наплывающем сне, что мама тут и вокруг только мама, целую тихонько влажноватый жаркий затылок и думаю, что вот когда люди ищут свое место в жизни, так вот оно это место. Вот оно.
****